Талигойский маскарад

[aurelika]

Кажется, я немножко ожила после игры и даже морально готова написать что-нибудь по этому поводу. Но сначала, наверное, не совсем радостное.
На самом деле я очень зла на себя за то, как я играла. Я очень слабо соответствовала образу своего персонажа, который четко и ясно осознавала за два дня до игры. Это было... неубедительно. Можно, конечно, попробовать оправдаться тем, что у меня не было времени на подготовку, что я заскочила на подножку горящего поезда, что для меня это было совершенно новым форматом и тд, но все мы знаем, что это фигня. А еще внезапно сложно оказалось играть среди людей, которые друг друга отлично знают, потому что ты еще находишься на периферии тусовки и состояние "я один" кошмарит и вгоняет в ступор.

Но хорошего было больше!

1. Не знаю, как так вышло, но самым ярким и болезненным взаимодействием за всю игру оказалось взаимодействие с персонажем, с которым я даже не разговаривала. Кажется, обменялась лишь парой фраз за всю ночь. Не то чтобы я придумала себе страдания на пустом месте, но просто... несчастная любовь она такая.
Пожалуй, из этого могла бы получиться красивая история. Что-нибудь вроде...

этого.

Эмильена Савиньяк с детства знала, что ей нельзя влюбляться. Знала, что любовь - это слабость, непозволительная для девушки ее статуса. Знала, что романтические истории в ее кругах не заканчиваются счастливо.
Но Эктор Придд не дал ей ни единого шанса. Прекрасный рыцарь, победитель всех турниров, учтивый и неизменно серьезный, он просто вошел к ней в сердце как к себе домой и оккупировал там все место, которое не было занято Магдаленой. Он был для Эмильены светом и трагедией, потому что был совершенно равнодушен к ее чувствам. Он отсылал назад ее письма с довольно резкими комментариями, не воспринимал ее всерьез и откровенно ее сторонился. Но какое это имело значение, если сердце Эмильены начинало биться в два раза чаще, когда она замечала край его фиолетового плаща в толпе?
Нет, Эмильена ни на что серьезное не надеялась. Но ночь Излома - особенная. "Это ночь, когда можно быть чуть-чуть свободнее, чуть-чуть счастливее..." - так сказал сам Эктор Придд. Но только не Эмильене, а королеве. Но что с того? А Эмильене есть, что сказать ему. И она скажет, во втором акте.
А пока Эмильена танцует (тайно ликуя, когда оказывается в одной паре со своим возлюбленным) и улыбается, слушает чужие истории и пьет вино. Странное вино: с необычным привкусом и с желанием заснуть после первого же глотка, с улыбкой синеглазой красавицы на обратной стороне век и с лабиринтом под ногами. А еще с вопросом: "Все ли ты успела в этом мире? Всем ли сказала то, что хотела?" Конечно не всем! Что за вопрос? Где-то там есть бесконечно далекий Эктор Придд, тысячи слов к которому жгут губы.
А еще есть сестра. Но это совершенно другая история. Слова к ней не жгут: для разговоров с ней вовсе не нужны слова. А вот Эктор...
"Это самое главное", - говорит далекий голос и чья-то рука ведет Эмильену назад. Она запоминает лишь длинные светлые волосы и зеленые глаза. А потом видит множество приглашенных, окруживших ее кольцом. Они смотрят на нее как на выходца и говорят, что она умерла и воскресла. Но Эктора Придда среди них нет.
Эмильена увидит его много позже, под руку с другой маской. Счастливого и сияющего... И в первый раз задумается, стоит ли снова говорить о своих чувствах. Чуть позже она увидит их в среднем зале среди легких клубов облаков и задумается еще раз. А потом она пойдет к Леворукому, вытащившему ее, и скажет: "Я соврала. Нет, мне нечего сказать этому миру".
Глупо и малодушно. Нельзя говорить такое в ночь Излома, а не то Смерть позовет тебя назад. Встанет за спиной и прикажет выбирать, пока никто не выбрал за тебя. Эмильене хочется выбрать забвение, но она медлит.
А меж тем в средней зале убивают Эктора Придда, и плач наполняет внутренние покои. Вокруг тела, с которого снята маска, толпятся безутешные дамы. Кажется, Эмильена не имеет права находиться среди них. Она не плачет, она стоит чуть поодаль и не может поверить в то, что его больше нет. Больше нет этого последнего рыцаря эпохи, но от одновременно и больно, и невыразимо легко. Как будто все, что удерживало Эмильену в прошлом, улетело ввысь вместе с последним дыханием человека, которого она любила.
И Эмильена понимает, что выберет жизнь. Жизнь, подаренную ей Эктором Приддом, который уже никогда об этом не узнает.

Как-то так. Слишком романтично, и с очень(!) внезапными параллелями к Дурму, где что-то несказанное становилось болью и грузом. А здесь - несказанные слова вернули с того света. Неповторимое чувство.
Но когда уже побывал там, реально начинаешь чувствовать присутствие Смерти спиной. И при этом это даже не ощущение материи, какого-то воплощения, а ощущение ярко-синего цвета, который как бы веет холодом. Стоишь в толпе, вокруг теплые живые люди, а позади - синий холод.

2. Очень надеюсь, что у меня неплохо получилась сестринская линия. Было несколько очень забавных моментов, несколько - очень светлых и ярких, был болезненный финал.
Бесконечно радовало, что первым делом мы с сестрой махнулись масками, потому что маска каждой идеально подходила к костюму другой. Радовали периодические ехидные улыбки а-ля "Ну ты же все понимаешь, да?" Было здорово смертельно уставшей сидеть на ступеньках, положив голову на сестринское плечо. Было отлично рассказывать сказку-аллюзию об особенностях наших взаимоотношений, параллельно отвечая на вопрос Шарля Эпине о возможности брака между одной из нас и его младшим братом.

И финал...
Оллар садится на трон Раканов, а прежний король, подав руку Одинокому, уходит за грань. И мы с сестрой синхронно падаем на колени. Я, обращенная в рассвет, - чтобы присягнуть новому королю; она, устремленная в закат, - желая оплакать своего учителя, друга и того, кто был для нее кем-то совершенно особенным.
В какой-то момент между нашими телами мелькает острие ножа, которое Магдалена, кажется, направляет на себя. А моей в голове проскальзывает единственная мысль: "Нет! Вырви нож из ее рук!" И пальцы скользят по клинку, а на пол начинает капать кровь. Но нож у меня, и мы замираем в странном полуобъятии, окутанные тяжелым полумраком.
Чуть позже я подхожу к сестре снова, но... "Нет. Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня утешал. Даже ты. Эта боль моя: я не хочу делить ее ни с кем. Не ревнуй". Разумеется. Я возвращаю нож и отхожу к противоположной стене. "Нет, моя милая сестренка, я не ревную. И все понимаю. Сегодня умер и тот человек, которого любила я. Как забавно: даже это произошло с нами в один день".

3. Очень символичным получилось возвращение домой. Из студии я уползала одна, но уже у самого выхода из здания наткнулась на Грея, который на игре был Эммануилом Куницей, а будущем должен был стать графом Манриком и мужем Эмильены Савиньяк. В какой-то такой рассвет она и ушла.

4. А еще были танцы! Как же давно я не танцевала! Ужас просто. Конечно, чуточку обидно, что со мной не случилась Мареска, которую я отлично помнила после танцкласса. Кажется, это был тот танец, на который я была почти готова пригласить кавалера сама. Но нет.
Зато со мной кучу раз случилась ситуация "Нет, простите, я не знаю этого танца. Что? По дороге разберусь? Хорошо. Без схемы? Ладно". Спустя пять минут: "А вроде бы даже получилось!.." А во время знакомых танцев можно было бесконечно улыбаться своим партнерам!
И любовь моя - Мальтийский бранль. Танец, во время которого я действительно забыла обо всем на свете. Поймала то самое ощущение, из-за которого, я подозреваю, так любила танцевать Эмильена.

Как-то так. Первая игра в Москве - done.
Не знаю, дала ли я что-нибудь миру игры, но мне мир подарил довольно многое.

Comments

[ninquenaro]

Я рад, что втянул тебя в это и надеюсь, что ты не жалеешь.

[aurelika]

ninquenaro, нет, я не жалею! Было отлично! И у меня прибавилось прекрасных историй с игр, а это всегда радостно.
Так что спасибо тебе огромное! ^^

[aurelika]

ninquenaro, PS: И еще отдельное спасибо тебе за танцы! Ты волшебно улыбаешься, когда танцуешь. ^^

[ninquenaro]

aurelika, ой. Это не я, это Шарль.
Я вообще до игры смеялся, что у Шарля очень приметная улыбка и он легко по ней опознается.

[aurelika]

ninquenaro, о да!
Но когда Шарль с этой же улыбкой а-ля "я доволен собой целиком и полностью" пытался извиняться, ему очень хотелось подпортить жизнь. И выражение лица.

[ninquenaro]

aurelika, кстати, это то, что Шарлю сложно вообще положить в голову. Что кто-то может хотеть не дать ему по лицу и не вызвать его на поединок, а, например, отравить. Или ударить в спину.

[aurelika]

ninquenaro, но Эмильена же девочка-девочка. Какой ей поединок. И заступаться никто не спешил. Так что отравление было единственным способом отомстить. Тем более, что и в правилах по веществам было про "женскую руку".
Но что-то пошло не так.

[ninquenaro]

aurelika, не, ну можно было просто пощечину дать. Шарлю стало бы еще стыднее.

[aurelika]

ninquenaro, черт, лапки жутко зачесались дать пощечину постфактум.

[ninquenaro]

aurelika, я к вашим услугам, эрэа.

[aurelika]

ninquenaro, я ведь это запомню!
*сидит и коварно улыбается*

[Arlecino]

Милота))))

[aurelika]

Arlecino, это ты про запись или про наш с Нинкве обмен любезностями в комментариях?

[Arlecino]

aurelika, про обмен любезностями

[aurelika]

Arlecino, у этого обмена любезностями оказалась очень неожиданная развязка. (См. следующий пост).